Между оценочным суждением и оскорблением грань может быть тонкой
Доступность инструментов массовых коммуникаций часто искушает любителей выговориться. И, как показывает практика, не всегда к месту и не совсем корректно. Адресатом высказываний из серии «о наболевшем» зачастую становится власть, которая, в свою очередь, может потребовать сатисфакции.
Адвокат Полина Сетяева в студии DEITA.RU рассказала, как не пренебрегать свободой слова.
— Оскорбление власти. Что именно стоит за данной формулировкой и какие именно действия граждан квалифицируются таким образом?
— Сам термин «оскорбление» уже давно прописан в правоприменительной практике. Это публичное унижение чести и достоинства представителя власти. Выражено это может в какой-то неприличной, нецензурной или иной форме. То есть, оскорбление может быть и не словесным. Например, сорванный головной убор или погоны. Действия или высказывания могут быть расценены как правонарушение, если представитель власти был при непосредственном исполнении или действовал в рамках исполнения своих должностных обязанностей.
Если говорить о полицейских, то они постоянно при исполнении. По закону «О полиции» реагировать на правонарушения они обязаны всегда. Что касается представителей иных органов власти: налоговой или таможенной служб, судебных приставов, представителей муниципалитетов, то здесь факт правонарушения может быть именно в процессе выполнения ими функциональных обязанностей.
Понятия «оскорбительные действия» или «оскорбление» достаточно обширные. С одной стороны, кажется, что все предельно ясно. С другой стороны, не всегда можно те или иные действия граждан квалифицировать как оскорбление. Допустим, если речь идет о какой-то «двоякой» фразе, то может быть назначена лингвистическая экспертиза. И уже после экспертного заключения становится понятно, имеет ли фраза оскорбительный смысл.
— Немного задержимся на «силовиках». Есть актуальные примеры, когда представители силовых структур оказываются на скамье подсудимых, и суд или следственный комитет заявляет о том, что во время определенного инцидента они находились вне службы. Или другая ситуация: гражданин «посылает» пьяного силовика в бане, а тот вдруг оказывается, по мнению суда, при исполнении. Здесь имеет место некая «избирательность» и широта трактовки законодательства судами?
— В предыдущем ответе я говорила именно о случаях оскорбления сотрудника правоохранительного органа, когда он совершает законные действия по охране правопорядка. В частности, полицейский, в силу прямого указания закона «О полиции» обязан противодействовать преступности и охранять правопорядок вне зависимости от нахождения на дежурстве, просто в силу своей службы в органах полиции.
Если в неслужебное время он функции правоохранителя не исполняет, а просто, например, отдыхает и ничем не выдает себя как полицейского, и в этот момент получает оскорбление, то, конечно, состава ст. 319 УК РФ не будет. У обвиняемого просто не будет умысла на оскорбление именно представителя власти.
Также и в вашем примере с силовиками. Если в момент совершения преступления они находились не при исполнении, и преступление совершено не в связи с их должностью, то и специальной квалификации их преступления не будет.
— В профессиональном адвокатском сообществе есть ли статистика, говорящая о том, кто чаще выигрывает в судебных процессах, касающихся оскорблений власти?
— Если говорить об уголовных делах, которые дошли до суда, то есть не были прекращены на стадии дознания, то в таких ситуациях чаще всего выигрывают представители власти. Если есть все признаки, имеется состав и стороны не достигли примирения – то приговор очевиден. Но само наказание может быть разным. Начиная со штрафа, заканчивая исправительными работами, которые могут быть заменены условным осуждением, например, если гражданин ранее не привлекался к ответственности и частично загладил свою вину, если нет каких-либо общественно-опасных последствий.
— Кто, помимо представителей власти, чаще всего становится участником судебных процессов, касающихся дел «об оскорблении»? Проще говоря, с кем власть судится чаще?
— Чаще всего разбирательства происходят между гражданами и правоохранительными органами. Оскорбления полицейских гражданскими лицами, нередко под воздействием алкоголя, явление достаточно частое. В целом, по России, в 2022 году было осуждено около 6000 граждан по статье 319 Уголовного кодекса.
— Как высказанное мнение о работе власти, например, с использованием какой-либо аналогии, сравнения (естественно – все цензурно), может перейти в оскорбление? Допустим, фразы: «не администрация, а сборище содомитов» или «глава территории, в определённые моменты напоминает смущенного гея». Здесь есть за что привлекать?
— Это может быть рассмотрено, как оскорбление представителя власти, если фраза высказана в отношении конкретного лица. Но однозначно, не обойдется без лингвистической экспертизы. Специалисты должны сделать выводы: оскорбление это или нет. Кстати, с примером про геев не стоит забывать еще об уголовном преследовании за клевету. Высказывание может быть признано не соответствующим действительности и, при этом, унижающим честь и достоинство другого лица.
Что касается ситуации «с содомитами», то отчасти, его можно «списать» на оценочное суждение. Но, вероятней всего, суд будет руководствоваться данными экспертизы в части, оскорбление это или нет. И, замечу, литературный формат высказывания совсем не влияет на факт признания оскорблением или нет какой-либо фразы.
Поймите, никто не запрещал негативные суждения, конструктивную критику. Никто не отменял свободы слова. Но высказывания не должны быть в неприличной, нецензурной или иной форме, унижающей честь и достоинство оппонента.
— Насколько реально статью «об оскорблениях» переквалифицировать в клевету? Часто ли такое происходит? В качестве примера возьмем ситуацию с фразой: «администрация обленилась и совсем ничего не делает для жителей». На сказанное чиновники не «оскорбились», а принесли в суд отчеты о своей работе. На основании этих отчетов судья наказывает гражданина за клевету.
— «Оскорбление представителя власти» — это дело публичного обвинения. То есть, дело возбуждается и обвинение поддерживается вне зависимости от заявления потерпевшего. А вот дело о «клевете» — напротив. Возбуждается и поддерживается в порядке частного обвинения, только по заявлению потерпевшего. Поэтому здесь на все воля потерпевшего и усмотрение суда.
— Хорошо, тогда в этом же ключе еще один пример с фразой. Если мы напишем: «все чиновники обленились и ничего не делают». Насколько успешно на нас могут подать в суд за оскорбление отдельной группы лиц (чиновников), связанных определенными обязанностями?
— Как такового оскорбления в данном выражении нет. Поскольку высказывание не содержит неприличных, нецензурных, аморальных выражений. Скорее неконструктивная критика и субъективное отношение.
В любом случае нужно понимать, что и сотрудники правоохранительных органов, ведущие производство по делам, и суды (судьи), рассматривающие дела, и эксперты, осуществляющие лингвистические экспертизы – это люди с достаточно разнообразным мировоззрением и субъективным отношением к ситуации. Каждое дело: гражданское, уголовное, административное – рассматривается индивидуально.
Нельзя записать всех под один шаблон и ждать одинакового результата. Правоприменительная практика меняется в зависимости от времени и места, мнения судьи или прокурора. Поэтому следует следить за своими высказываниями, не допускать клеветы и оскорблений.
— Статья №319 предусматривает наказание за публичное оскорбление представителей власти. Понятно, когда речь идет непосредственно об оскорблении со стороны средства массовой информации или об оскорблении через СМИ. Но как быть с соцсетями, где большая часть аккаунтов – частные. Любой пост можно обозначить, как частное мнение и, косвенно, не публичное…
— Социальные сети стали «благоприятными» платформами для выражения оскорблений. В то же время, Интернет, по целому ряду юридических документов, является публичным местом, где какое-либо оскорбление может быть зафиксировано. Мнение, выраженное в социальных сетях, является доступным для неограниченного круга лиц, соответственно – публичным.
